Амбассадоры Арктики
Автопутешественники Александр Еликов и Алексей Жирухин — об экстремальных экспедициях в Заполярье
Александр Еликов и Алексей Жирухин любят ставить рекорды. Они составляют уникальные арктические маршруты и на машине добираются до таких труднодоступных мест, куда еще не доезжал легковой автомобиль. Взять у них интервью оказалось не так-то просто — как и полагается настоящим путешественникам, они проводят жизнь в дороге. О том, зачем ехать на Север и преодолевать бесконечные препятствия, герои рассказали нам, не покидая автомобиля по пути из Красноярска в Дагестан. Эта поездка стала первым в истории автопробегом от самой северной точки России до самой южной.
Почему вас так тянет в Арктику, с чего началось это притяжение?
Александр: Я вырос в Арктике и проработал там 23 года. Как и мои родители, я профессиональный полярник. Арктика — мой дом, поэтому и тянет туда, и основная часть моих экспедиций проходит именно там.
Алексей: Мое первое знакомство с Арктикой произошло около 10 лет назад, когда я участвовал в лыжных марафонах. Оказаться там было очень интересно, и я задумал побывать и в других северных регионах страны, увидеть Ненецкий автономный округ, Ямал, Якутию, север Красноярского края, Чукотку.
Арктика, наверное, только для осознанных путешествий. Не считая Мурманска, там нет комфортных отелей, теплого моря, пляжей, туристических достопримечательностей в привычном понимании. Как правило, люди, которые туда едут, уже много всего видели и готовы ко встрече с чем-то совсем другим.
Бескрайние белые поля, которые мы с Сашей видим за окном изо дня в день во время путешествий, покажутся скучными большинству людей с отпуском два раза в год. А мы каждый раз с нетерпением ждем момента, когда снова сядем в машину и увидим заснеженную тундру.
В марте вы добрались на машине до мыса Челюскин — самой северной точки Евразии. В чем уникальность вашего маршрута?
Александр: Нужно преодолеть огромное расстояние, где нет ни души. Это север полуострова Таймыр, единственное место в Евразии с обширными зонами арктических пустынь, в которых ничего не растет. Человек в тех местах никогда не селился, абсолютно безлюдная территория. Если с тобой там вдруг что-то случится, получить помощь будет очень тяжело.
Опасность в то же время и притягивает. Из всех людей ближе всего к тебе, получается, космонавты, потому что до МКС 400 км, а до ближайшего поселка — около тысячи. Ощущаешь себя на другой планете. Именно из-за этого хочется снова и снова ехать на мыс. Я был там уже трижды и приеду еще. Первый раз я добрался на грузовике и стал первым в мире человеком, который доехал до мыса Челюскин на автомобиле.
Алексей: После прохождения этого маршрута больше уже ничего не страшно (смеется). Чувствуешь себя новым первооткрывателем, едешь по местам, где когда-то проходили экспедиции известных людей. В их честь названы мысы, заливы.
Мыс Челюскин — это темное пятно на карте нашей страны, там мало кто был. Ты плохо представляешь, как выглядят эти места, и потому их особенно интересно увидеть вживую.
Во время поездки наверняка происходило непредвиденное. С какими основными трудностями вы столкнулись?
Алексей: Один раз мы провалились на льду в трещину, которую запорошило снегом. Лед на море очень нестабилен. После того как машина провалилась, разбортовалось колесо. Нужно было сначала вытащить автомобиль, а потом отремонтировать колесо.
Была еще одна ситуация. На берегу Карского моря у одного из автомобилей сломалась рессора. До ближайшего поселка, Хатанги, было 750 км. Саша героически отремонтировал машину на месте (улыбается).
Александр: Я путешествую уже почти 30 лет, и за эти годы произошла, пожалуй, только одна по-настоящему трудная ситуация, как раз на мысе Челюскин, 10 лет назад. Девушка, которую мы взяли в команду оператором и фотографом, фактически сошла с ума от сложностей и опасностей, которые, как ей казалось, поджидали на каждом шагу. Дошло до того, что она перестала есть, не реагировала на наши слова. Видно было, что психика не в порядке, пришлось эвакуировать ее вертолетом.
Заправок в Арктике нет, и топливо нужно брать у местных. Как вы договариваетесь?
Алексей: Как я часто люблю говорить, каким бы ты ни был крутым путешественником, без местных в Арктике ты никто. Когда строишь свой маршрут в труднодоступные места, сначала прорабатываешь его по очагам цивилизации: населенным пунктам, метеостанциям, геологоразведочным базам. Раньше я налаживал контакты заранее, но уже давно так не делаю, просто потому что исколесил Арктику и всех знаю. Обычно перед поездкой я просто пишу: «Привет, я снова еду к вам».
Даже если я вдруг еду в новое место, куда еще никто не добирался на легковом автомобиле, там, как правило, есть знакомые моих арктических друзей, которые нас соединяют. Местные помогают, в первую очередь, топливом, которое действительно по-другому не достать, и горячим хлебом. Это тоже очень важно. С самыми активными людьми, с местным руководством я всегда держу связь. В непредвиденной ситуации они первыми придут на помощь.
Чем удаленнее место, тем его жители более открытые и гостеприимные. И следующая закономерность — чем люди более открыты, тем они ранимее. Если ты пришел к ним в дом, будь добр, веди себя приветливо, а не как городской сноб, уткнувшийся в мобильник.
Я слышала, что на Севере живут люди редкой доброты и гостеприимства. Как вас обычно принимают местные?
Алексей: В Арктике, особенно в таких труднодоступных местах, очень редко появляются туристы, может быть раз в несколько лет. Каждый посетитель — радостное событие для жителей поселка. Тебя очень радушно встречают, размещают, угощают национальными блюдами, олениной, рыбой. Все натуральное и приготовлено очень вкусно. Уезжать обычно не хочется (смеется).
Мне особенно запомнилось село Сындасско в Красноярском крае, самое северное село в мире, крайне труднодоступное и сложное для проживания. От ближайших автодорог его отделяет почти две тысячи километров пути не только по зимникам и снежной целине — добираться приходится и по льду моря Лаптевых, который всю зиму «дышит», то есть местами трескается, выпуская воду на поверхность.
В селе мы жили несколько дней. За это время его жители стали нам какими-то родными, по-настоящему близкими. Они показывали нам село, рассказывали, как они живут, пели национальные песни.
Александр: Чем удаленнее место, тем его жители более открытые и гостеприимные. И следующая закономерность — чем люди более открыты, тем они ранимее. Если ты пришел к ним в дом, будь добр, веди себя приветливо, а не как городской сноб, уткнувшийся в мобильник. Нужно на время забыть о своих заботах, проникнуться этими людьми со всей их душевностью и стать немного местным.
Я знаю, что у вас были ночевки у оленеводов. Каково жить в чуме?
Алексей: Во время нашей с Сашей недавней поездки на Ямал мы останавливались у оленеводов. Они живут в тундре точно так же, как жили их предки сотни лет назад. Некоторые оленеводы с радостью принимают гостей, с ними нужно договариваться через туристические агентства.
Очень интересно очутиться в таком колорите, посмотреть, как они собирают и разбирают чум, как проходят каслание (кочевье), как готовят еду. Для ночевки нам выделили часть чума, занавесили, расстелили шкуры оленей и одеяла. Оказалось, что ночью они не обогревают жилища, поэтому в какой-то момент стало очень холодно, и утром, чтобы вылезти из-под одеял, мы ждали, когда наконец растопят печку (смеется).
Александр: Поскольку я вырос на Ямале, у меня очень много друзей-ненцев, и в чумах я много раз бывал с детства. Если ночуешь в таком доме, нужно быть готовым к туалету на улице, оленьей шерсти повсюду и утреннему холоду.
На Ямале лучше, чем где-либо еще, сохранился традиционный северный быт. Там люди не наряжаются в национальные костюмы по особым случаям, а носят их ежедневно. Местные передают из рук в руки древнее ремесло, сами изготавливают жилища, шьют одежду и игрушки. Магазинов, где можно купить национальную одежду нет, и если на мужчине малица (одежда из оленьих шкур), это значит, что ее сшила его жена или мать.
Как быть с дикими животными?
Алексей: Большинство животных в Арктике все-таки безобидные. Олени, овцебыки, даже полярные волки не нападают на человека. Главная опасность — медведь. Поэтому мы ночуем в автомобилях, в палатках спать очень опасно.
Александр: Нужно соблюдать простые правила: выходя из машины, смотреть по сторонам, не заходить за торосы (нагромождения обломков льда в ледяном покрове водоемов) и ни в коем случае не залезать в заброшенные избушки — звери часто используют их для ночевок и отдыха. Если не убегать далеко от машины, не глядя по сторонам, опасность минимальна. Мы много лет путешествуем по Арктике без оружия, и до сих пор не возникало мыслей им обзавестись.
Люди очень по-доброму реагировали на нашу машину. Почти каждый, кто нас встречал, узнавал «Москвич». Много сигналили, останавливались, фотографировались. А один из подписчиков в Перми специально приехал, подарил нам запаску и накормил пирожками.
Другое ваше путешествие поставило еще один рекорд: вы стали первыми, кто доехал до Арктики на «Москвиче». Это звучит настолько авантюрно, что кажется поездкой на спор. Зачем вы устроили себе такое приключение?
Александр: Мне захотелось повторить путь, который я проделал 27 лет назад на папином «Москвиче». Мне тогда было 18, я взял машину отца и совершил свое первое самостоятельное путешествие, доехал из Нового Уренгоя до Твери. Раньше мы не раз ездили с папой по этому маршруту. И вот 27 лет спустя мы повторили эту поездку.
Пришлось специально купить «Москвич», и он, конечно, был более старый и убитый, чем папин. А что такое поездка на старом автомобиле? Полная непредсказуемость. Даже на нормальных зимниках с такой машиной в любой момент может что-то произойти. Вся поездка проходила под девизом «Ни дня без поломки». Но так как у меня огромный опыт ремонта подобных автомобилей, это не стало проблемой. Я набрал с собой запчастей, и почти все они пригодились. Нашей жизни и здоровью ничто не угрожало, все-таки мы ехали там, где есть цивилизация.
Алексей: Если относиться к поломкам с юмором, это подарит кучу положительных эмоций. Люди очень по-доброму реагировали на нашу машину. Почти каждый, кто нас встречал, узнавал «Москвич». Много сигналили, останавливались, фотографировались. А один из подписчиков в Перми специально приехал, подарил нам запаску и накормил пирожками. Это было очень душевно. Теперь мы можем продолжить кататься на «Москвиче» и летом.
Подписчики как-то помогают в путешествии? Вы ведь ведете прямые трансляции.
Алексей: Когда «захворал» карбюратор, мы попросили подписчиков помочь нам найти в Перми специалиста. Тех, кто разбирается в такой старой технике и может починить карбюратор, осталось очень мало. Несколько человек сбросили нам один и тот же контакт, и это, пожалуй, был единственный человек в Перми, который мог быстро помочь с поломкой.
Когда возникают какие-то сложности, можно обратиться к своей аудитории, и местные люди помогут. Это очень ценно.
Назовите главные чудеса Русского Севера, ваш личный топ.
Алексей: Первое — это, конечно, северное сияние. Мы забрались так далеко, что увидели на небе не только привычные желто-зеленые цвета, но еще и красные с фиолетовыми. Это редкое зрелище.
Второе — удивительные люди, о которых мы уже говорили. К ним хочется возвращаться снова и снова. И третье — животные, которые впервые видят человека, но не убегают от него, а с интересом и удивлением изучают, будто бы они наблюдают за нами, а не наоборот.
Александр: Я бы добавил еще один пункт — испытание холодом. Правда, это, скорее, не чудо, а уникальный опыт, который может дать Арктика, и пережить его можно не в поездке на машине, а в пешем и лыжном походе. Чтобы выжить, организму приходится постоянно находиться в напряжении и контролировать теплообмен, даже во сне, потому что ты спишь в холодной палатке.
И вот на третьи-четвертые сутки начинаешь конкретно промерзать и уставать, накрывает так называемая холодовая усталость. При этом срабатывает психология: если неподалеку есть теплое жилище, ты можешь долго сохранять спокойствие. Холодовая усталость начинается при условии, если ты удаляешься от жилища все дальше и дальше в тундру. Это необычные, интересные ощущения, и здорово их испытать.
Где остановится на пути в Арктику
Фото из личного архива Алексея Жирухина и Александра Еликова
