Евгений Шкаруба: «Мы поместили архаику деревянного судна в современный город»

От некоторых людей за версту веет морем и приключениями без всяких дополнительных атрибутов вроде тельняшки или деревянной ноги. Евгений Шкаруба как раз из таких. Родился в Новосибирске, с детства ходил с отцом под парусом, потом учился в Санкт-Петербурге, работал кузнецом, инструктором в яхт-школе. А сейчас Евгений руководит клубом «Морские практики» и Товариществом поморского судостроения, строит в Архангельске северную шхуну, а в Москве — настоящий поморский карбас. Московский проект «Мангазейский морской ход» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив, и он открытый во всех смыслах. Можно прийти во двор Музея Москвы и понаблюдать, как идет постройка лодки, записаться на мастер-класс или стать волонтером и полноценным участником процесса.

Евгений, расскажите, как и когда вы пришли к идее строительства традиционных судов и плавания на них?

В 2009 году, будучи инструктором школы капитанов, я организовал клуб «Морские практики». У нас была современная парусная яхта Hanse 54, с нее все и началось. Мы прошли на ней вокруг света, много ходили по Северам, в высоких широтах: на Шпицберген, в Гренландию, Исландию. Несколько раз сидели на рифах, как-то у нас упала мачта, были и другие поломки. Чем дальше мы уходили от цивилизации, тем яснее становился простой факт: пластиковая яхта может быть сколь угодно красивой, быстрой и удобной, но она не подходит для наших задумок, к нашей любви к Северу. Нужно другое судно, очень прочное, мореходное, тем более что мы видели, как люди по всему миру сами строят интересные лодки, часто прямо у себя во дворе.

Закончили кругосветку, вернулись в Белое море, захотелось походить в домашних водах. И тут оказалось, что очень многие мои знакомые яхтсмены тоже хотят. Тогда я решил организовать новую школу на Белом море: это ведь колыбель российского кораблестроения, оттуда пошла вся наша культура мореходства, и до сих пор там осталась и в языке, и в народной терминологии. Какая-нибудь бабушка на Мезенском заливе знает все амплитуды волн, квадратуры, сизигии, там прямо в воздухе растворено это морское знание. Современным яхтсменам очень здорово погрузиться в такую среду.

Тогда-то вы и построили свою первую традиционную поморскую лодку?

Нет, тогда мы купили готовое судно «Морошка». Его построил под шняку (род парусного поморского судна. — Прим. ред.) местный яхтсмен. Хорошая была лодка, но потом мы все-таки решили построить карбас. Это старейшее традиционное судно, первые упоминания встречаются в документах Соловецкого монастыря, которым около 500 лет. И при этом карбасы, в отличие от других поморских лодок, сохранились до наших дней. Их до сих пор шьют на Белом море, это живая традиция, которая переходит от мастера к мастеру.

Делают карбасы буквально за две-три недели, что для нас очень важно. Мы не хотим уходить в историческую реконструкцию. Мы уважаем это направление, но все же занимаемся современным судостроением с использованием накопленного народом опыта и технологий. Правда, нынешний проект «Мангазейский морской ход» как раз исключение.

И как в итоге все сложилось с первым карбасом?

Мастера мы нашли, но нужен был проект лодки. Сейчас карбасы строят в основном моторные, а нам нужен был парусный. Разница не только в наличии мачты. Когда появились моторы, корпуса карбасов стали более вместительными, но менее обтекаемыми. Мы стали искать старую форму и нашли ее в Архангельском краеведческом музее. Там есть вотивные скульптуры лодок, которые передавались в дар в церковь или часовню.

На Соловках под воротами висели модели старых фрегатов. Собственно, весь моделизм оттуда и пошел, от этих жертвенных макетов. И вот мы в музее обнаружили модель прекрасного парусного карбаса. Сняли копию, поехали к мастеру Виктору Кузнецову в село Лешуконское: «Сделаем за две недели, как в старину?» Он сказал: «Сделаем!» Я собрал группу морских практиков, мы построили карбас за 17 дней и пошли в море.

Это был очень удачный проект, хоть и тяжелый в воплощении. Когда мы дошли до Соловков, двое человек у нас слегли от переутомления.

А как возникло Товарищество поморского судостроения?

Первый проект принес нам премию Русского географического общества «Хрустальный глобус» и огромную поддержку в Архангельской области — от простых людей до губернатора. Интеллигенция, бизнесмены, все говорили: «Как классно! У меня вот тоже в детстве лодочка была, я на ней плавал». Такая реакция и дала нам кураж на то, чтобы в Архангельском поморском университете начать постройку шхуны.

Это экспедиционное судно длиной 20 м. За прототип мы взяли поморскую шхуну, которая пришла к нам с Запада в XIX веке — с косым парусным вооружением, очень красивая, мореходная, простая в управлении. Но опять же это не реплика, а современное судно, хотя и построенное по старым лекалам. Помимо парусов у него будет мотор, связь, системы комфорта, и строится оно с применением современных технологий.

Карбасы шьют за две недели, а сколько времени нужно для постройки поморской шхуны?

Это долгая история, в том числе потому, что такие суда уже не строят. Приходится искать мастеров, какие-то приемы выдумывать заново. И деньги на все это надо зарабатывать.

Мы начали в 2019 году и сейчас уже почти готовы шпангоуты. В таком режиме работа займет еще лет 10. Мы поняли, что если будем строить шхуну для себя, то никогда ее не завершим. Но если делать это для города, для людей, то у проекта есть все шансы воплотиться.

Мы создали на нашей верфи креативную среду — у нас там проходят концерты, выставки, мастер-классы, лекции, — а параллельно делаем карбасы, построили уже больше 10 лодок. Устраиваем на них регаты, есть и туристические маршруты: по Кенозеру, Мезени, Северной Двине, Белому морю.

А теперь будет и Москва?

Освоившись в Архангельске, мы поняли, что нам интересно рассказать о своем деле, привлечь новых людей, и через Москву это делать, конечно, лучше всего. Не говоря уж о том, как здорово вот так взять и поместить архаику деревянного судна в современный город, показать его жителям, насколько это судно красиво.

Даже просто идущие мимо ворот Музея Москвы люди при виде строящегося судна останавливаются, подходят, интересуются, фотографируют. И нам как раз очень нужны волонтеры, которые могли бы этим людям рассказать о проекте «Мангазейский морской ход» непосредственно на строительной площадке.

Так что же это будет за лодка и почему она среди ваших проектов стоит особняком?

Тут мы как раз используем архаичную технологию, например вицу: это такая деревянная веревка, скрученный еловый корень с ветками. Вообще, вся лодка сделана из ели — это самый легкий материал из доступных в России.

В шитье вицей есть свои тонкости — надо понимать, как располагать стежки, чтобы они не кололи доску, как вымачивать вицу, чтобы не ломалась. Каждый стежок представляет собой отдельную конструкцию, которая закрепляется специальными клинышками. Если с одним что-то случится, остальные будут держать.

Для нас это новое дело, и с вицей пока идет примерно в два раза медленнее, чем с гвоздями. Но мы все равно наслаждаемся тем, как проста и изящна эта работа.

Евгений, а почему проект называется «Мангазейский морской ход»?

Ходами у поморов назывались главные маршруты. Одним из них как раз был путь в Мангазею, город на реке Таз, недалеко от устья Оби. Он служил базой для промышленников, добывавших пушнину, и просуществовал совсем недолго, с 1601 по 1677 год, но сыграл огромную роль в освоении Сибири. Это был, вообще, первый русский город там, и добраться до него можно было как раз благодаря особенностям поморских судов.

Дело в том, что многолетние нетающие льды имеют толщину 2–3 метра. Когда их ветром гонит в сторону берега, они застревают как раз на такой глубине. А у поморских судов — кочей, карбасов — осадка меньше, и на них можно было идти на восток, не опасаясь льдов.

Припасы для промышленников в Мангазею забрасывали, как сейчас грузы на космическую станцию, с помощью одноразовых «ракет»-лодок. Туда шло груженое судно, на месте его разбирали на стройматериалы (леса же там нет — тундра), а возвращались промышленники со шкурами на нартах. Шкуры-то легкие, вес небольшой.

И что же будет, когда вы закончите стройку карбаса?

Достроим карбас примерно к 11 сентября и поплывем на нем — в этом году в Архангельск, а в следующем в Мангазею. Будем снимать фильм, встречаться с местными жителями, рассказывать историю открытия Сибири. Закончится проект там же, где и начался, в Москве. В Политехническом музее мы устроим выставку, посвященную истории освоения Сибири и Дальнего Востока «Технология открытий».

Выставка, как я ее себе представляю, будет состоять из трех частей. Первая — про деревянное судостроение, умение людей с помощью одного топора создавать лодки. Вторая часть — про водно-волоковые системы, которые сыграли очень важную роль в развитии России. И третья — про судоходство в Арктике. И в этом вопросе первенство поморов, жителей Русского Севера, неоспоримо.

Если будете в Архангельске

В Архангельске, на базе Северного (Арктического) федерального университета имени Ломоносова, Евгений Шкаруба и его единомышленники организовали Товарищество поморского судостроения. Оно не только строит большую поморскую шхуну, но и занимается культурно-просветительской деятельностью. Рассказываем об основных направлениях.

Школа поморского судостроения: мастера верфи обучают детей и взрослых столярному и плотницкому делу.

Цифровой архив Соломбальской судоверфи: уже больше двух лет продолжается сканирование чертежей Соломбальской судоверфи. На сайт выложено свыше 4 000 документов.

Поморская карбасная регата: каждое лето на сделанных Товариществом поморского судостроения лодках можно поучаствовать в гонке — были бы силы и желание.

Открытая палуба: сменяющие друг друга познавательные и художественные выставки на тему поморской культуры и мастер-классы по народным промыслам. В числе выставок — посвященные деревянной архитектуре, моделям поморских судов, живописи местных художников. А на мастер-классах учат, например, шить лодки из бересты, делать деревянные игрушки, ткать парус.

«Морские практики», еще один проект Евгения: путешествия на поморских карбасах для любителей настоящих приключений.

Фото: Савва Сафонов (3); личный архив Евгения Шкарубы (4); Катя Суворова — Товарищество поморского судостроения (5)