Пять ярких театральных премьер этой осени в Москве

Проза Алексея Иванова (от меланхоличного «Географ глобус пропил» до эпического «Сердца Пармы») не раз становилась материалом для экранизаций и инсценировок. Исключением не стала и «Общага-на-Крови», дебютный роман писателя. Это история пяти студентов — рефлексирующего Отличника, негласного лидера Игоря, дебошира Ваньки, роковой красотки Нелли и совестливой Лёли, — пытающихся не предать друг друга и не потерять себя в уральском общежитии 90-х. Сюжет подкупает многих режиссеров своей минималистичностью и одновременно с этим разнообразием поднятых тем: от конформизма и зависимостей до сексуального и физического насилия.

Тем интереснее, что режиссер «Молодость все простит» Александр Карпушин превращает реализм оригинала в подчеркнутую условность: все действие спектакля разворачивается в настоящем зрительном зале, подозрительно похожем на партер Театра на Таганке. Метафора довольно прямая, но поэтому и наглядная: что, если не только герои, но и мы сами каждый день играем разные роли, следуя одним только нам известным мотивам? 

Как уместить в один спектакль длиной в два часа жизнь человека, причем человека такого масштаба, как Иосиф Бродский? Режиссеру Олегу Сапиро удалось собрать в единый калейдоскоп воспоминанийсамые важные вехи судьбы поэта — от знаменитого суда за «тунеядство» в 1964 году до внезапной эмиграции в 1972-м. При этом «Ося. Иосиф. Joseph» не совсем байопик (спектакль-биография): создатели постановки позиционируют ее как «путешествие длиною в жизнь».

Для своего нового спектакля худрук театра Алексей Бородин выбрал необычное и смелое художественное решение: объединить две кажущиеся абсолютно непохожими пьесы — «Игру интересов» лауреата Нобелевской премии по литературе Хасинто Бенавенте и «Конец пути» Роберта Шерриффа. Первая — фарс, переосмысливший каноны комедии дель арте. В центре сюжета — история двух плутов, Леандра и Криспина, решивших обмануть весь высший свет ради собственной выгоды. Вторая — окопная драма об английских солдатах, готовящихся к решающему сражению с немцами во времена Первой мировой войны. Примечательно, что Шеррифф сам через нее прошел: мясорубка боев знакома ему не понаслышке.

Обе пьесы в отрыве друг от друга кажутся конвенциональными — от них получаешь ровно то, чего ждешь от авантюрной буффонады и военной драмы. Но в комбинации друг с другом они дают уникальный эффект. Спектакль начинается с сильного визуального впечатления — контрастной сценографии: в глубине роскошной гостиной, вызывающей ассоциации с «Великим Гэтсби», виднеется ниша с фортификационными сооружениями, окутанными густым дымом.

На исторической сцене, только-только открывшейся после капитального ремонта, недавно прошла премьера — пронзительный и яркий дебют Артура Касимова на большой сцене. Спектакль «С любимыми не расставайтесь» по пьесе Александра Володина идет чуть больше часа, однако это настоящий прыжок во времени — в советские 1970-е, когда страна застыла между эпохами, а главным ориентиром оставалось большое и светлое чувство.
Кажется, герои спектакля слишком полагаются на это самое чувство: эмоциональные, беспечные, они без оглядки влюбляются, сходятся, ссорятся, расстаются, снова мирятся или вовсе прощаются. Словно по спирали, раскручиваются одна за другой истории не самой счастливой любви, переживания повторяются эхом, отражаясь в зеркалах, — то освещая сцену, то погружая в темноту весь зал.
Митя и Катя, чьи отношения стали отправной точкой для всего сюжета, то и дело отталкивают друг друга, разочаровываясь в отношениях, а затем снова пытаются спасти свои чувства, даря зрителям надежду. Водоворотом эмоций правит сотрудница ЗАГСа, которая старательно взывает к доводам разума, но ведь и она человек. И все-таки именно любовь спасает мир. А великолепно продуманные костюмы, чувственные истории нескольких пар и популярная музыка обрамляют эту мысль в красивую и запоминающуюся картину.

Русские народные сказки открыты для бесконечного количества интерпретаций: от киноблокбастеров для всей семьи до постмодернистских реконструкций многовековых архетипов. Арсений Мещеряков, режиссер «И я там был», идет по немного другому пути. Спектакль основан на девяти народных сказках из сборника исследователя русского фольклора.. Александра Афанасьева: от самых известных («Гуси-лебеди», «Колобок») до гораздо менее популярных («Байка о щуке зубастой», «Звери в яме»). При всей минималистичности декораций и эксцентрике костюмов, балансирующих между лубком и гиньолем, спектакль почти полностью следует тексту оригинала. И, что важнее, главным принципам русской сказки.

Первый — музыкальность. Ритм, повторения, фонетические акценты, напевность — неотъемлемые черты любой сказки. Такой подход превращает знакомые сюжеты вроде «Колобка» и «Теремка» в мантры: каждая интонация, каждое движение актера становится важным дополнительным акцентом. На погружение в атмосферу работает и разнообразный саундтрек: от жуткого эмбиента до легкого джаза, иронично подчеркивающего хтонь происходящего.

Второй принцип — частая жестокость сюжетов. Важнейшей задачей сказок всегда было предупредить человека о возможных угрозах, и для этой благой цели все средства хороши. Порой создается ощущение, что смотришь настоящий хоррор, по количеству смертей — уж точно. Разумеется, здесь тоже огромную роль играют интонации актеров, превращающие «историю для детей» в лагерную страшилку.

Наконец, спектакль отлично иллюстрирует зеркальную сущность сказок: даже в самом волшебном сюжете зритель может увидеть себя или своих знакомых. И кузнец, испытывающий судьбу и ищущий Лихо только потому, что ему скучно; и старик со старухой, заблудившиеся в собственных желаниях; и журавль с цаплей, попавшие в созависимые отношения задолго до появления этого термина, — это все мы. И каждый проживает свою собственную сказку.