Морозовский след в Москве

Основатель династии Савва Васильевич Морозов был старообрядцем и самородком — настолько талантливым предпринимателем, что смог откупиться от службы в армии на кредит от работодателя, наладить собственное производство тканей на приданое жены и выкупить всю свою семью из крепости на заработанные деньги. Его пятый сын, Тимофей Саввич, родился уже свободным человеком. Савва Васильевич основал Никольскую, Московскую, Богородскую и Тверскую мануфактуры, которые занимались производством шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных тканей, но при этом до конца жизни не умел читать и писать, документы за него подписывали сыновья.

Бизнес приносил стабильный доход, мастерски обходя конкуренцию, обслуживая импорт и экспорт страны. Секрет успеха был в ставке на науку и постоянную модернизацию производства. Хотя сами Морозовы часто ездили учиться за рубеж, свои кадры они предпочитали набирать из отечественных специалистов. Тимофей Саввич даже платил стипендию талантливым студентам Московского технического училища, среди которых потом искал новых работников и управленцев для мануфактур.

Тимофей Саввич был, пожалуй, самым успешным из пяти сыновей основателя династии. Он расширял Тверскую и Никольскую мануфактуры, закупал за рубежом станки и красители для тканей, модернизировал технический процесс. С качеством его продукции было невозможно соперничать, бизнес приносил баснословный доход — несколько миллионов рублей в год. Тимофею Морозову первому в России был пожалован титул мануфактур-советника, а в 1882 году вручен орден Святой Анны. Параллельно был учредителем нескольких крупных банков, спонсором газет и журналов, регулировал биржевые сделки, участвовал в законодательной деятельности по вопросам торговли и промышленности.

Тимофей женился на наследнице другого промышленного рода Марии Симоновой. Они поселились в Москве, в Большом Трехсвятительском переулке, в шикарном особняке с собственной старообрядческой домовой церковью и оранжереей. Позже вокруг дворца был разбит сад, который до сих пор называют «Морозовским». В начале XX века особняк считался одним из самых дорогих объектов недвижимости в Москве. Сейчас это частное владение без доступа для посторонних, а погулять в саду все еще может любой желающий.

Младший сын Тимофея и Марии Морозовых, Сергей Тимофеевич, руководил в Москве Музеем кустарных изделий и в 1902 году выстроил для него новое здание в Леонтьевском переулке. Оно получилось довольно пышным, в модном тогда неорусском стиле. В оформлении внешнего убранства участвовал художник Константин Коровин.

Экспонатами музея были в основном предметы народных промыслов плюс немного мебели и утвари. Было здесь и производство, и то, что сегодня бы назвали мастер-классами, и магазин. Сергей Морозов создал страховой фонд в 100 тысяч рублей на развитие музея и на зарубежные стажировки для талантливых творцов. Он покровительствовал многим русским дарованиям (например, Коровину и Левитану), пополнял коллекцию музея вплоть до революции 1917 года. А после нее убедил советскую власть, что народное искусство можно выгодно продавать по всему миру, и так спас музей от закрытия.

Одним из самых деятельных и ярких Морозовых был Савва Тимофеевич, названный в честь деда — основателя династии. Он учился в Московском университете, Кембридже, Манчестере, а потом применил полученные знания на Никольской мануфактуре: установил английские станки и провел на фабрику электричество, хотя его мать Мария Федоровна была против. Он же первым сократил 12-часовой рабочий день до девяти часов и строго соблюдал этичные условия труда, постоянно обучал своих рабочих.

Савва Тимофеевич в 29 лет стал выборным Московского биржевого общества и как директор мануфактуры получал 250 тысяч рублей в год (около миллиона рублей по сегодняшним меркам). В это же время государственный министр получал 25 тысяч рублей в год.

Личная жизнь Саввы Тимофеевича складывалась не так образцово. Несмотря на скандал и осуждение родных, в 26 лет он женился на бывшей супруге своего двоюродного племянника Сергея Викуловича Зинаиде Морозовой, да еще и отказался от предложенного царем дворянского титула. Вместо этого он построил в подарок красавице жене знаменитый особняк в неоготическом стиле на Спиридоновке.

Сложно найти хоть одну социальную сферу, в которой не проявили себя меценаты Морозовы. Особенно много они сделали для столичного здравоохранения. Алексеевская психиатрическая больница, Морозовская детская больница, Раковый институт были построены на деньги этой семьи.

Правнуку основателя династии Алексею Викуловичу Морозову город обязан первой детской инфекционной больницей для малоимущих. Он построил ее в 1900 году на наследство (400 тысяч рублей), оставленное ему отцом, и назвал в его честь.

Это был уникальный проект. Впервые в России инфекционных больных стали распределять по разным корпусам, всех детей лечили бесплатно. Детская смертность в столице сократилась в разы. Морозовская больница работала и во время Октябрьской революции, и во время Великой Отечественной войны, и даже когда на нее рушились зажигательные бомбы. Работает и до сих пор, а об основателях напоминает мемориальная доска и название.

Особое место в московской истории занимает ветвь морозовской династии, связанная с внуком Саввы Первого Абрамом Абрамовичем Морозовым. Он управлял мануфактурой в Твери, женился на девушке из рода промышленников Хлудовых Варваре и поселился с ней в Москве.

Уже после смерти мужа Варвара Алексеевна Морозова с тремя детьми, Михаилом, Иваном и Арсением, переехала в усадьбу на Воздвиженке. Там она устроила литературный салон, гостями которого в разное время были Валерий Брюсов, Андрей Белый, Александр Блок.

Но этим ее вклад в литературу не ограничился. Варвара Морозова инициировала создание бесплатной библиотеки-читальни имени Ивана Тургенева. В 1895 году она выделила 27 тысяч рублей на строительство здания в конце Сретенского бульвара у Мясницких ворот (Тургеневская площадь, д. 1) по проекту архитектора Дмитрия Чичагова. Читальня дала доступ к книгам тем горожанам, которым платные библиотеки были недоступны. Здесь выступал с чтениями Борис Пастернак, устраивались музыкальные вечера и встречи с писателями.

Все три сына Абрама и Варвары Морозовых прославились в Москве, но каждый по-своему. Их отец умер, когда старшему, Михаилу, было около 10 лет. Варвара Алексеевна растила детей самостоятельно и довольно авторитарно. В итоге все трое получили прекрасное образование, но отношения с матерью у них были натянутые. «Золотая молодежь» образца XIX века не могла дождаться совершеннолетия, чтобы выйти из-под материнского контроля и получить доступ к отцовскому наследству.

Младший сын, Арсений Абрамович Морозов, запомнился как самый эксцентричный. К ведению семейного бизнеса у него не было никакого интереса, а к проматыванию денег, охоте и путешествиям — исключительный. Как-то в Португалии Арсений увидел дворец Пена с элементами мавританской архитектуры и решил, что ему в Москве непременно нужен такой средневековый замок.

Старший сын Варвары Морозовой, Михаил Абрамович Морозов, называл себя «русским самородком, но смягченным цивилизацией». Мать видела его продолжателем семейного дела и требовала получить техническое образование, но Михаил окончил историко-филологический факультет и был таков. Как только он покинул отчий дом и получил наследство, сразу женился на Маргарите Мамонтовой, бесприданнице, но первой красавице Москвы.

Варвара Алексеевна, конечно, такой шаг не одобрила, как и тягу сына к красивой жизни. Михаил и Маргарита постоянно путешествовали, жили в Ницце и Монте-Карло, построили усадьбу на Смоленском бульваре (внешне более классическую, чем дом Арсения Морозова, но с не менее вычурными интерьерами) и давали в ней бесконечные балы. Их расходы лишь немногим уступали расходам царской семьи.

Средний брат, Иван Абрамович Морозов, был единственным из этой ветви, кто занимался семейным бизнесом и имел к нему талант. Он выучился химии и менеджменту в Цюрихе, приехал в Тверь и пять лет очень эффективно применял свои знания на мануфактуре. К 30 годам Иван Морозов был одним из богатейших людей Российской империи. «Он рожден быть хозяином дела», — говорила о нем Маргарита Морозова. Иван зарабатывал, остальные члены семьи тратили. Всех это устраивало.

Довольно импульсивный, но замкнутый Иван Абрамович в юности учился живописи у Константина Коровина и мечтал стать художником, но не захотел становиться посредственным живописцем и предпочел коллекционирование произведений искусства. Его целью было создать собственный музей новой европейской живописи, и Морозов не жалел на нее ни сил, ни средств. В своем особняке на Пречистенке он собрал больше 600 работ, среди которых ведущее место занимали картины французских импрессионистов. Иван Морозов вслед за другим русским коллекционером, Сергеем Щукиным, высоко оценил этих художников и поверил в их стиль. Его собрание импрессионизма было одним из самых больших в мире, но свою коллекцию Морозов показывал только близким друзьям. В его доме построили специальную комнату-бункер, в которой при необходимости можно было спрятать все картины.